Несмотря на то, что Вики никогда не любила жаловаться, последние рабочие дни выдались весьма тяжелыми. И может быть, она сама виновата в том, что взвалила на себя несколько смен, но перспектива стать управляющей, которая замаячила на среднесрочном горизонте была уж очень привлекательной.
Фрэнк был занят  репетициями и музыкой,а Мэнсфилд усердно улыбалась посетителям бара, стараясь не перейти ту черту, за которой игра с выпившими мужчинами может стать опасной и слишком провокационной. В общем-то, все сходилось.  Но сегодня у девушки был заслуженный выходной и, проспав почти до полудня, она весь день провела хлопоча по дому, приводя все в порядок. Весенней зачистке подверглось все- от коробочки с лекарствами до разбора гардероба.
Взяв со своего музыканта обещание быть дома сразу после концерта еще за несколько дней до своего выходного, Виктория с энтузиазмом сходила в магазин и купила продуктов, чтобы приготовить вкусный ужин. Она знала, что после концерта Фрэнк обычно хочет есть, особенно если после сцены сразу успеет выпить в гримерке.
Обсуждения в социальных сетях свидетельствовали о том, что концерт  закончился и все остались довольны, а в духовке у девушки с серо-лиловыми волосами запекалось мясо. Ожидая своего мужчину, Вики бродила по квартире, напевая себе под нос какую-то из песен группы. Через пару часов ожидание перестало быть томным и девушка взялась за телефон, набирая чуть обеспокоенное «Где ты? ничего не случилось?» . Она была почти уверена в том, что Фрэнк просто задержался с ребятами после концерта, такое и раньше бывало…Но это было одно из самых лучших вариантов развития событий.
Казалось бы, за столько времени она уже должна привыкнуть к вот таким вот молчаливым попаданиям и странным незнакомым тусовкам, на которые периодически затаскивает её Фрэнк.  Вики даже успела подумать о том, что возраст начинает брать свое и она превращается в домохозяйку, обеспокоенную  только бытом и желающую завести наконец пару орущих младенцев, чтобы совсем запустить себя. Но отражение  в зеркале говорило иначе и Мэнсфилд продолжала ласково улыбаться клиентам, хлопая пушистыми ресницами и мысленно прикидывая, сколько сможет наконец отложить в этом месяце.
Возможно, иногда она казалась ветреной особой, но на самом деле лишь один мужчина занимал в её небольшом девичьем сердечке почти все место. Иногда Вики ненавидела себя за то, что благоговейно слушает все то, что говорит Холт, серьезные ли это вещи, сальные шуточки или смешные истории из жизни группы, ненавидела за то, что столько лет всегда его ждала, словно верный пес.
Ответа на сообщение не поступало и девушка не сочла нужным писать еще одно. Когда стрелки часов перевалил за полночь, она попыталась расслабиться в ванне, но неприятное беспокойство за Холта сидело где-то между ребер и мешало нормально дышать. Впрочем, как всегда.
Вытащив из шкафа одну из его старых футболок, девушка одела её и забралась в кровать, хватаясь за книгу и пытаясь отвлечься. Она делала так каждый божий раз, когда он исчезал и творил бездумные вещи. Наверняка выпивший, и, разумеется, не один.
Девушке все же удалось задремать, когда сквозь чуткий сон  она услышала щелчок входной двери. В гулкой и пустой тишине квартиры он буквально отозвался эхом и Виктория открыла глаза, откидывая одеяло. Пока сонливость еще не до конца выпустила её из своих теплых объятий, девушка босиком направилась в коридор одергивая футболку и пытаясь протереть глаза.
Со сном отступала мягкость и спокойствие. Увидев растрепанного мужчину и с пьяной полуулыбкой на лице,  Вики замерла, критично его оглядев.
-Уже почти утро,- констатировала она сонно, пытаясь одной рукой хоть немного пригладить растрепанные волосы.
-Джозеф, почему нельзя было ответить на смску, позвонить или хоть как-то предупредить?- устало спросила девушка, подходя к мужчине. Она только протянула руки, чтобы обнять своего музыканта, потому что несмотря на свою пока что почти детскую обиду она так нуждалась в его тепле и присутствии. Не заметить на его бледной шее небольшой засос было бы трудно, даже несмотря на немного отросшие волосы.
Виктория застыла, переводя большие глаза на лицо Фрэнка и хмуря брови.
- Ты,- только и смогла выдохнуть она, чувствуя, как в солнечном сплетении зарождается жгучая ревность вперемешку с яростью.

Он умел быть для нее нежным и ласковым, умел смотреть немного заискивающе и виновато, словно большой уличный кот, который гулял сам по себе, а затем вновь решил вернуться к хозяину, который уже потерял надежду найти своего питомца.
Разумеется, Вики не считала Франклина своим питомцем, но от  его виноватого взгляда внутри все сжималось и девушке даже хотелось пожалеть своего мужчину, прижимая к себе  и покрывая рассеянными поцелуями его лицо. Но когда в ту же секунду она сама себе задавала вопрос, а по какой причине его нужно жалеть, подобное желание тут же отпадала.
Вот и сейчас,  девушка мысленно восклицала о том, что он неплохо отдохнул после концерта, выпил, переспал с какими-нибудь девицами, не дай боже группи и под утро завалился домой.
- С чувством выполненного долга, да?- дрогнувшим голосом уже вслух спросила Виктория, все еще хмуро глядя на музыканта.
Он как ни в чем не бывало предложил ей пойти с ним душ, но девушка сделала шаг назад и категорически мотнула головой.
- Странно, что ты не принял душ с теми девчонками, с которым переспал, - ответила она,- и да, я уверена в том, что она была не одна, ты ведь у нас ненасытный альфа-самец, одной девушки тебе мало, да?
В голосе девушки звенел холод, хоть она и вряд ли выглядела как-то впечатляюще сурово, но её бровки сошлись на переносице решительно и совершенно не по-детски. Виктория умела злиться и если кто-то был виновником этого, то девушка не особо старалась сдерживать свои эмоции. Истеричкой она не была и посуды не била, но в такие моменты обычно именно она была непоколебимым айсбергом.
-Я только одного понять не могу,- продолжила Виктория, не сводя взгляда с лица музыканта,- если я говорила еще несколько дней назад, что у меня наконец-то будет выходной и вечер после концерта я хочу провести вместе с тобой, то почему вдруг алкоголь и секс с малознакомыми девицами становится тебе дороже? Или, может интересней, Джозеф?
- Мы с тобой вместе достаточное количество времени, а я все жду того дня, когда ты вдруг решишь, что я хотя бы имею равное на тебя право как и все твои друзья- музыканты, алкаши и еще сотни тех людей, которым без денег и без популярности совсем не нужен,- девушка начинала говорить все быстрее, заводясь и не замечая, как на щеках появляется румянец,- Может быть, этот момент никогда не наступит и я зря жду? Ну или переоцениваю себя? Может, я на самом деле не достойна твоего внимания и вообще превратилась в скучное приложение к твоей квартире, как прислуга, но еще и секс, да? А в остальном я тебе не нужна,  у тебя есть свои планы на веселье, в том числе и на секс. Наверное, я тебя уже не устраиваю в постели?
Губы Викториии задрожали от ярости и обиды и она стремительно отвернулась, взметнув лилово-серыми волосами.
- Хочешь в душ, иди в душ,  слушать твои оправдания я не вижу смысла,- тихо заметила она и босыми ногами прошлепала в кухню.  От расстройства и негодования руки немного потряхивало, но девушка набрала в чайник воды и поставила его кипятиться. Казалось, что обида затапливала все вокруг и даже мешала что-то видеть. Будто бы в каком-то забытье, Вики открыла шкаф и достала оттуда пачку печенья.  Только отправляя в рот вторую печенюшку, девушка опомнилась и расстроено вздохнула. Не удивительно, что Фрэнк задерживается и не торопится домой. Что он тут может увидеть? Её и еду, как в типичной семейной паре, которая вместе с десяток лет. Скука.
Вики посмотрела на чайник и потерла пальцами глаза.  Такую палитру эмоции утихомирить в себе было слишком тяжело.

Отредактировано Victoria Mansfield (14 Апр 2016 11:05:06)

Она слышала как в ванной комнате перестала шуметь вода и повела плечом,чувствуя сонливость и желание поскорее вернуться в кровать. Стрелки часов лениво ползли к  отметке пять, а за окном солнце озаряло горизонт ласковым прохладным светом.
Девушка прикрыла глаза, когда перед ней оказалась чашка чая, а от мужчины после душа веяло чем-то теплым и манящим. Она могла бы улыбнуться ему и, захватив с собой кружку с чаем, потащить его в спальню, чтобы наконец-то по-собственнически прижаться и так и уснуть, забыв про чертов чай…Но в голове не переставая вертелись мысли о том, что сегодняшнюю ночь он провел с другими женщинами, лаская их, пуская и немного бездумно и на уровне инстинктов, но все же… Обида застилала глаза и все вокруг, отложив недоеденный кусочек печенья, Виктория глянула на чашку, которая давно стала ей нелюбимой из-за странного зеленовато-коричневого цвета.
Она усмехнулась, слушая слова Джозефа о том, что тот сожалеет и считает себя скотиной. И она почти верила  в то, что без нее он вряд ли сможет вести нормальную жизнь, хотя бы потому что от подобной свободы совсем пойдет вразнос, а значит бесконечная череда пьянок-гулянок, алкоголя и наркотиков закрутят музыканта в цветастый, но скоротечный вихрь.  Она этого не хотела, ни капли.
Она любила его каждой клеточкой тела, чувствуя его теплые губы на своей шее, и очень медленно оттаивала, но в те же секунды в ее голове откуда не возьмись появлялись картинки, на которых был он и чужие женщины. Почему он был с ними? Чем они отличились, что имели право дарить ему свою легкомысленную любовь?
Виктория протянула руку вперед и одним движением столкнула чашку с чаем со стола. Неприятный звук разбивающейся керамики пронесся по густой тишине квартиры, а  губы вновь задрожали.
- Попробуй сказать свое прости вот этой чашке,- дрожащим голосом заявила Виктория, смотря на  то как стремительно разливается по светлому полу  темный горячий чай,- уверена, что от него она снова окажется целой да, Джозеф?
Только небесам известно каких сил стоило Мэнсфилд подняться со своего места, отстраняясь от музыканта и стараясь не смотреть на него. Она знала, что до сих пор слишком влюблена и один только взгляд на Фрэнка может испортить весь решительный настрой, но обида внутри нее была слишком сильной и горькой. Какая женщина просто так сможет простить измену?
- Ты так часто исчезаешь куда-то, проводишь время с кем угодно, но не со мной,- тихо констатировала девушка, делая шаг назад, - теперь еще и спишь с другими…В чем тогда смысл, Джозеф?
Виктория закусила губу, стараясь не показывать свою почти до слез детскую обиду.
- Я устала. Я пойду спать…Завтра суббота, мне нужно в бар прийти пораньше,- бесцветным голосом сообщила она, разворачиваясь и осторожно обходя лужу на полу.  Однако, она остановилась и подхватив с раковины тряпку, начала убирать, осторожно собирая осколки.

Ей было обидно, а он словно этого не понимал и даже не пытался. Виктория даже не совсем была уверена в том, что тон действительно понимал как больно делает её своими подобными поступками.   Сказать ему об этом она просто не могла, она никогда не видела себя раскисшей девицей, которая в бьется в истерике и слезах, пытаясь метафорично объяснять мужчине, какую рваную рану на сердце он делает ей. Хотя бы потому что не все мужчины способны это понять  в силу другого склада ума.
Мэнсфилд всегда была уверена в том, что их отношения строятся на понимании и доверии. Она могла ревновать его, но спокойно относилась ко всем его гулянкам и задержкам, хотя иногда и в достаточно резкой форме могла высказать свое недовольство. Она точно знала, что не сможет удержать рядом с собой того, кто хочет пойти с друзьями выпить после репетиции, хотя бы потому что уважала желания любимого человека. Ведь если он с ней, это что-то значит?
Девушка взяла осколок и задумчиво теребила его пальцами, слушая Фрэнка и не решаясь поднять на него свой взгляд. Она хотела всем своим видом кричать ему «Ты виноват, я расстроена, заткнись и сделай уже что-нибудь!», но это было не в её привычке. Вот и сейчас она молча поджала губы, но потом все же решилась ответить, когда Холт заикнулся о том, что она достойна большего. Опять он намекал на ее работу.
- Ты хочешь, чтобы я работала в модельном бизнесе?-переспросила Виктория, поднимая  голову и вопросительно глядя на мужчину,- ты ведь  знаешь, что меня не возьмут,  я слишком маленького роста, во мне даже ста шестидесяти сантиметров нет.
Хотела ли она стать моделью? Возможно, как и для любой девушки это было бы приятное признание того, что она действительно красива, но сейчас все это звучало как слишком сильно притянутое за уши…
- А клип, может быть,- рассеянно отозвалась девушка и тихо выдохнула, когда палец все же скользнул по острому краю, рассекая тонкую кожу. Вики одернула руку, позволяя осколку снова упасть на пол и коснулась пальца языком, детская привычка зализывать ранки.
Собака, дом, все звучало так искусственно и натянуто. Сейчас это было совершенно не нужно.
Она ведь так соскучилась по своему музыканту, так ждала его весь вечер домой и даже приготовила ужин, а теперь он пытается свозить её по магазинам, завести собаку и переехать в новый дом для того, чтобы загладить свою вину.
- Мне это не нужно,- отняв палец от губ ответила Виктория,- мне нужен только ты, почему ты этого понять не можешь? Я даже не уверена, что ты сейчас понимаешь о чем я говорю, Фрэнк. Зачем ты сейчас пытаешься выпросить извинения так, словно я с тобой ради съемок или горы тряпок, которые ты мне можешь купить?
Быстро собрав оставшиеся осколки в тряпку, девушка поднялась с пола и выкинула их в мусорное ведро.
Оглянувшись на мужчину через плечо, она лишь качнула головой и направилась в ванную, чтобы продезинфицировать ранку и наклеить пластырь. На самом деле она просто мечтала о том, чтобы её музыкант наконец понял, что её сейчас нужны лишь его объятия, поцелуи и слова о том, что он её любит. Просто потому что после его поступка она в этом сомневалась.
Боль от ранки хоть как-то отражала то, что сейчас творилось в душе Виктории и о чем она собиралась молчать. Пытаясь отвлечься от мысли, что она вдруг стала не нужна своему мужчине, девушка с излишним усердием наклеивала на палец пластырь, что даже высунула кончик языка, словно маленький ребенок, трудящийся над поделкой. По крайней мере, это единственное, что она могла сделать, представляя себе, что чинит то, что так некстати поломалось сейчас в душе.