Кристиан МакЭванс крепко спал. Ему снилось что-то бредовое и ненапряжное, всё равно что - утром он не вспомнит. Он отдыхал каждой клеткой, ведь вчерашний вечер выдался насыщенным - один из тех вечеров, ради которых стоило работать, да и вообще жить. Этот ураган страсти, не утихающий часами, вытягивающий нервы, заставляющий их звенеть, звенеть - и разбивающий тебя вдребезги. Упоительно.
Медленно, словно всплывая из глубины, Кристиан просыпался. Нега забытья стала сменяться тяжестью, спутником по-настоящему отвязной вечеринки. Чтобы хоть как-то унять неизбежное, Крис пошевелился и обессиленно пошарил рукой там, где, как запомнил на автомате задний ум, должна была быть Алиса. Рука нашла только одеяло, и Крис нехотя разлепил один глаз.
Красно-черной головы рядом не было.
Что ж, оно и к лучшему. Но, раз уж проснулся, засыпать с гудящей головой и ноющим животом не улыбалось. Легко, словно бы это было самое бодрое в жизни утро, Кристиан поднялся и вытащил из-за тумбочки свои домашние серо-белые штаны. Только с силой сведённые брови выдавали недовольство мужчины: голова действительно больше напоминала кастрюлю с дерьмом, чем что-то другое. Удивительно, но оделся и прошёл по комнате он совершенно бесшумно, мягко ступая босыми ногами по паркету.
Что?
Тихий, будто котёнок старается выбраться из коробки, шорох раздался с кухни.
Значит, ты ещё здесь, - эта мысль от чего-то заставила Криса мысленно улыбнуться.
Но внешне он не изменился. Вошёл на кухню так, словно прекрасно знал, что Алиса там, прошёл мимо и открыл верхний ящик. Забавно: он прекрасно запомнил первый взгляд на неё: смытая косметика, собранный до мелочей внешний вид, расчесанные волосы и любопытное, какое-то задумчиво-восторженное выражение лица. Не такой она была этой ночью.
Этой ночью с ним.
Конечно, это могла быть только его идея - привезти пьяную Алису к себе домой. Здесь и трахать её было вкуснее, обладать на своей территории, можно сказать, в святая святых. Закрепить печать своей власти.
От этого всего Крис чувствовал себя немного драконом.
Медная турка встала на стол.
- Давай, - негромко сказал Руш, забирая пакет из рук Алисы.
- Будешь? - руки сами начали отточенный ритуал.

- Тебе правда нравится? - с легкой насмешкой улыбается Кристиан, не отвлекаясь от процесса. Вода по горлышко, и совсем скоро комнату наполнит густой, вкусный запах, - Мне больше напоминает чулан.
Удивительны перемены, которые случаются с человеком, когда видишь его на сцене, в некондиции и в смущении. Как три разные Алиссы, но Кристиан точно знал, что она - едина, и что вся эта раскрепощенность просто сидит в ней, спрятанная под пологом... чего? Страха? Сомнения?
- Последний раз я сюда возвращался, наверно, на прошлой неделе, - замечает Руш, открывая холодильник. Конечно же, пусто, иначе с его стилем жизни холодильник бы уже давно обзавёлся собственной уникальной экосистемой. Только в дальнем углу стоит пара крошечных стеклянных баночек, одну из которых он вытаскивает на стол. Это клюквенное варенье, такое продается в каждом супермаркете: маленькая, пузатая склянка, все ещё запечатанная бумажкой. Забавно, но у Криса было несколько странное понятие не только об искусстве, но и о вкусе. Некоторые говорили то же и про звук, но фанатом нравилось, так что беспокоиться было не о чем.
В частности, Кристиан любил жрать варенье ложкой. И мед тоже.
С верхней полки он снял початый хрустящий пакет с крекерами: тонкие ржаные треугольнички с черно-белым кунжутом были неубиваемы, они были достаточно тонкими, чтобы не превратиться в камни, и достаточно... крекеры, чтобы сохраняться достаточно долго без внимания. Пакет плюхнулся рядом с баночкой, и Кристиан вернулся к плите. Кофе требовал всего его внимания, только тогда он превращался в живительный эликсир, а не в помои.
Интересно и необычно было чувствовать присутствие Алиссы. Здесь уже бывали девушки, и после кофейного ритуала, они исчезали в суматохе города, как исчезнет Алисса, и всё-таки теперь всё было немножко по-другому. Кристиан кожей чувствовал её, её взгляд, её дрожь и неуверенность. Это придавало ему сил.
- Посмотришь? Я сейчас вернусь, - зевнул Руш и вышел из кухни, скрывшись за дверью ванной. На автомате, как часы, он вернется черед минуту.

Кристиан вернулся и тут же снова встал за плиту, следя за буро-шоколадной пленкой. Пока его не было, Алисса впала в то восхитительное состояние, когда ты вдруг ловишь посыл и, осенённый знанием, судорожно стремишься воплотить его в мир. Крис не возражал, в конце концов, он прекрасно понимал, как это, вот так вот вдруг выпасть из реальности.
Оторваться от земли.
Да, вчера они истинно отрывались от земли. Калейдоскоп картинок прошлой ночи предоставлял самые разные образы и моменты, вплоть до самых безумных - и самых возбуждающих. Горячие тела, горячая кровь, смятые простыни и разбросанные по подушке волосы - красно-черные, справа красные, слева черные.
Сжимать их в ладони. Оттягивать назад. Целовать в кривящийся, измазанный черной помадой рот.
- Не извиняйся, - коротко обронил Крис, параллельно думая, идти в прихожую за сигаретами или достать со шкафчика заначку, более легкую и скучную. Идти было лень, да и кофе должен был вот-вот быть готов, но заначка была невкусная, - Не за что извиняться.
Пожалуй, он не будет никуда уходить. Бросив взгляд на турку, Руш отошел и достал пару маленьких белых кофейных чашек и быстро протер их сухим кухонным полотенцем. Стоит признать, телом он уже бодрствовал, в то время, как разум ещё предстояло разбудить, и для этого как раз волшебное зелье начало распространять свой чарующий аромат. Снова посмотрев на плиту, Крис отсчитал мысленно до двенадцати, а потом выключил огонь и снял турку, неспешно разливая горячий напиток в чашки. Головная боль уколола и начала уступать, пока Кристиан заканчивал и ставил чашки: одну перед Алисой, а другую рядом, потому что Руш следом сел не напротив, а по левую руку женщины.
А, забыл. Сердито выдохнув через нос, Руш поднялся, но только для того, чтобы дотянуться до пепельницы и небрежно поставить её перед собой. Расчехлил заначку, прикусил сигарету и запалил. Решил вытянуть ногу, но тут же врезался ногой в Алисину.
- Ох, - удивился он, тут же подобрав обе ноги и скрестив их под стулом. Коротко взглянул на Алису и улыбнулся.
- Извини, - проговорил он с усмешкой, хитро прищурив глаза.
Дым дернулся в сторону, и наконец Крис смог заняться уничтожением кофе. А после чего вскрыл варенье, без удовольствия отметив, что не помнит, где чайные ложки. Мозг потихоньку начал просыпаться.
- Пантера хочет дать тебе отпуск. Внеурочно, - буднично заметил Крис, - Мы ещё это не обсудили, но если у тебя нет никаких дел, я бы предложил тебе отложить её щедрое предложение. Я планировал тебя занять всю следующую неделю, - снова глоток кофе, будоражащий заспанное, заспиртованное тело.
- Потом я уеду, - закончил Руш, опуская взгляд на чашку и - коротко - на такое близкое и такое недосягаемое варенье.

- Торопишься? - в следующее же мгновение спросил Крис. Может, слишком внезапно, как неожиданный громкий хлопок, но так уж получилось: он был не слишком доволен стремительным бегством с поля боя.
Внешне же он оставался спокоен. В один глоток допив остатки кофе, поставил чашку, потушил недокуренную сигарету и полуобернулся, облокотившись на стол.
- Вообще, я ещё не закончил. Думал поговорить с тобой, - он поднялся, оставив всё на столе. Нет, но открытая банка варенья... Крис не удержался, обмакнул в неё палец и облизнул его. Боже, какой кайф.
- Но если тебе нужно, беги.
Руш распрямился, скользнул по Алиссе взглядом и прошел мимо, покидая кухню. Довольный пробуждением, он хотел, чтобы девушка задержалась ещё не только для разговора. Может им двоим удастся ещё освежить вчерашние воспоминания? Ведь за окном ещё слишком темно, чтобы Красной Шапочке куда-то торопиться.
Рядом с порогом большой комнаты, совмещающей рабочий кабинет, гостиную и спальню, валялась на полу лента фотографий. Крис остановился и, подняв её с пола, быстро пробежал глазами, усмехнувшись. А это уже была идея Алиссы - и как она только могла разглядеть эту кабинку? Делать эту серию было весело, ничего не скажешь. Забавно, что сейчас она валяется на полу, никому не нужная: вряд ли Алисса не заметила её. Почему не забрала?
Крис обернулся, шагнул к Алиссе, расслабленно привалился плечом к стене и чуть опустил голову.
- Только хочется ли тебе туда? Ещё слишком рано, - он близко, совсем близко, его голос звучит немного по-другому, с легким недовольством и давлением. Усмехнувшись, он протягивает полоску фотографий Алиссе.

Взгляд Кристиана был тяжёлым и холодным.
- Ничего, - подтвердил он, касаясь ладонью её плеча.
Да, это тянущее чувство, преследующее его с самого пробуждения, это была похоть. Странно, что он не признал его с самого начала, должно быть, разум был слишком сонным. Алиса была рядом, такая понятная и покорная, и при этом такая манящая, не надоедающая раз за разом. Раз за разом.
Крис приблизился, ловя ладонью её запястья крепкой, властной хваткой. Пусть хватается за бумагу, если ещё хватает отваги, но ему всё равно. От этого пробуждения от получит максимум удовольствия.
Такой высокий Крис и такая маленькая Алиса - он наклоняется, вжимая её в стену. Вчерашний запах, тревоги и восторги... Он улавливает всё это, словно опьянен вновь. Склонившись, он будто заботясь подбирает пальцами подбородок девушки, приподнимая, удерживая. Он имеет полное право на неё. Он владеет ей, а она подчиняется.
Да будет так.
Пронизанные пирсингом губы накрывают мягкие, трепетные словно лепестки губы Алисы. Тяжёлый, сексуальный поцелуй поглощает разум до дна, запах, звук, закипающее чувство...
- Раздевайся, - вкрадчиво шепчет Кристиан, подавшись вперёд и прижавшись к девушке. Напряжение тянуло и поджигало пламенем вены.
Нет, он не позволит уйти ей сейчас. И плевать на разговоры - они были всего лишь предлогом.

Как выстрел, ответная податливость Алисы вышибла Крису мозги. Её кошачьи когти не раз бороздили его спину, но сегодняшний раз был особенным: сегодня Алисса пыталась брать.
Кристиан принял её настойчивый, милый поцелуй, подаваясь навстречу любопытным пальцам. Смешно, с какой лёгкостью он готов был отбросить здравый смысл в пользу соблазнительных форм девушки.
Послушная, словно кукла, она стянула с себя шнурованную майку, обнажая округлую налитую грудь. Не было сомнений, что Костелло лишь ждала момента. Опять, снова она жаждала его, ну а он... Ему доставляло удовольствие видеть и чувствовать её искреннее желание.
Когда Алиса вопросительно заглянула в глаза, Кристиан коротко кивнул, позволив на лице проступить тени голодной усмешки. Так приятно, до судорог, и вот едва проснувшийся разум вновь уносится прочь: мягкая ткань отступила, и мужчина с силой втянул носом воздух, инстинктивно чуть подаваясь вперёд.
- 'Лисс, - едва слышно выдыхает он сквозь сжатые зубы, проглатывая вздохи и прикрывая глаза от удовольствия. Язык упирается в один из пирсингов в губе, а Крис представляет, как в это время под языком оказывается другой плотный бугорок.
Коротко выдохнув, Руш касается открытой ладонью головы Алисы, не вцепляясь в волосы вопреки ожиданиям, а лишь нежно проведя по расчесанным, заботливо разложенным волосам.
- Тщщщ. Медленнее, - шепчет Крис, вновь качнув бедрами навстречу наслаждению.

Хорошая девочка.
Кристиан опустил глаза, наблюдая за Алиссой. Горячий, влажный рот разжигает вожделение всё сильнее, заставляя то напряженно замирать, то вновь подаваться навстречу, испытывая глубину. Алиса - покорная, послушная, готовая отбросить всё ради этих самых моментов всё, что у неё было, броситься в омут с головой, нежная, податливая, не способная расстаться с этим видом рабства. Её слабость разжигала в Крисе жгучее желание доминировать, задавить и утвердить свою власть - вновь и вновь.
Поцелуй соскользнул наверх, и Руш, взяв Алису за локоть, поднял её и жадно, настойчиво накрыл её губы своими. Желание сцепило тело нестерпимыми острыми цепями, врывающимися под кожу, так, что сердце заходилось в груди.
Хочу чувствовать твой трепет.
Внезапно ярость подхлестнула, и Крис прижал Алису к стене, отпуская её руку и гладя тело. Нежная, бархатная кожа, округлая грудь, мягкое тело - жалкая, податливая рабыня, добровольно идущая на жертвенный алтарь. Крис сжал её бедро, покрывая поцелуями шею и плечо, жадно втягивая носом воздух, пахнущий Алиссой. Мыслям не было места в этом адском бурлящем котле - остались только инстинкты, травля и натянутый до дрожи поводок.
Пальцы скользнули за натянутую резинку нижнего белья, наматывая одним витком и оттягивая вниз.
Я же сказал тебе...
Новый приказ так и не сорвался с губ. Скользнув ладонями под ткань с двух сторон, Руш медленно стал стягивать её вниз, чуть опускаясь сам и покрывая поцелуями грудь Алисы. Остановив руки в районе коленей, он снова выпрямился, подхватывая ногу девушки, безмолвно указывая на своё желание, чтобы дальше она просто избавилась от одежды сама. И в этот момент снова подался вперед, хищно целуя краснеющие губы и прижимая к стене собой, касаясь напряженным органом её живота. Пелена застлала всё вокруг, оставляя только вверенную жертву - хотелось обладать ей, сейчас же, сию секунду!
Руш резко отстранился. Стряхнув с себя штаны, он подхватил ладонь Алисы и повел её за собой, спиной отступая к постели. Какие-то вещи - плевать, пусть путаются под ногами. Сейчас Руш полностью поглощен предвкушением и напоен сладким обещанием удовольствия.

Рывок на себя - Кристиан изящно повернулся, позволяя девушке проскочить мимо себя. Толкнув, он роняет её на кровать. Нежность - словно её и не было никогда, только животный инстинкт, только удовлетворение потребности, ни больше, ни меньше. Подхватив за бёдра, Крис подталкивает Алисс дальше на слишком широкую для одного человека кровать, так, чтобы её ноги тоже лежали среди воздушных одеял. Короткий, чувствительный шлепок - пусть она поднимет свою задницу так, как ему удобно.
Сейчас, когда зубы сводит от желания, и запах женского тела так ярко ощутим, Кристиан понимает, как на самом деле не любит Костелло. Вот так, каждой клеточкой тела - не любит её. Ему нравится её тело, её голос, ему нравится, как она кривится и шипит, когда он унижает и оскорбляет её, ему нравится, как она стыдливо прячет свои слёзы, оставляя некрасивые разводы от туши под глазами, ему нравится её пухлые, воспалённые, искусанные губы и буро-алый ореол размазанный помады вокруг, ему нравится её настойчивость и трусость, её целеустремлённость и стыдливость, ему нравится как она прогибается под него, ему нравится говорить с ней, ему нравится делать ей больно. Но он не любит её - это не любовь. Он уверен, что это не так.
Он ненавидит не любить её.
Пальцы больно впиваются в ягодицы, и Крис опускается вниз - пусть шлюха прогнётся в пояснице сильнее. Широкое движение языка, ещё и ещё, жадно и требовательно, проникая во влажную щель, Руш вылизывал её, играя с самыми чувствительными местами, пока не начал практически трахать её языком. Снова, больше, ещё больше, забывая дышать - пелена заволокла рассудок, жар затопил затылок, напряжение больно тянуло мышцы. Издав короткий полустон-полурык, Крис опустил одну руку, которой опирался на постель, и начал дрочить себе, отрывисто, неритмично, всё время сбиваясь и отвлекаясь на Алисс.
Наконец, проведя языком напоследок, Крис выпрямился и широким движением ладони стёр со рта и подбородка влажность, смешанную со слюной. Он тяжело дышал, замутненный взгляд нелепо блуждал, останавливаясь на теле Алисс, на лице пылал румянец, и на лбу у линии роста волос появились первые капли пота. Он приблизился и начал входить, медля, растягивая удовольствие, с каждым толчком продвигаясь внутрь совсем по чуть-чуть. И, наконец, он отпустил руку и наполнил Алисс, прижимаясь к её бедрам на сколько это позволяли их тела. Из приоткрытого рта доносилось сиплое дыхание через в момент пересохшее горло, Руш кривился от удовольствия, тщательно пробуя на вкус похабное чувство и жар.
Насладившись, он тут же начал двигаться, резко, отрывисто, поддерживая более активный ритм.
- Шевелись, - прошипел он, шлепнув Алисс, - И молчи.

Напряжение ввинчивалось в поясницу и в основание черепа, и с каждой секундой всё злее и жарче. Глаза под вздрагивающими, стиснутыми веками запрокинулись до боли, переизбыток ощущений рвался наружу, но Крис не давал ему выхода, лишь украдкой сцеживая воздух между плотно сжатых зубов. Чем сильнее его захватывала страсть, тем больше он увлекался своей игрой, менял правила, задавал ритм, с истеричностью шизофреника вбирая каждое мимолётное ощущение каждым миллиметром тела.
Остановившись, Руш отстранился, глотая тяжелое дыхание. В этом не было ничего странного: Алисс аккуратным кусочком паззла занимала место в хорошей картине, с которой последнее время нравилось жить Крису. Пожалуй, такое слепое следование по пятам, беззаветное подчинение, игра в стокгольмский синдром - это редкий, исключительно редкий подарок судьбы, с которым Крис пока не был готов расстаться. Ему нравилось, и по этой причине он старался выжать из этой игры самые драгоценные капли - раз за разом, снова и снова. Досуха.
Короткими сильными движениями Крис развернул Алису на спину, подтягивая её ближе к себе. Руки скользнули под ногами, удерживая под коленями и практически лишая возможности двигаться. Руш склонился, жадно и страстно завладевая губами женщины, вновь возобновляя ритм бешеной страсти. Он хотел, чтобы она не произносила ни звука, изнывая от невозможности выплеснуть чувства. Он хотел, чтобы она кричала. Хотел видеть её лицо. Хотел видеть её всю, видеть насквозь, видеть, как сильно она хочет идти за ним, видеть болезненную преданность, заходящееся сердце, удар за ударом толкающее темную, теплую, отравленную кровь. Издав тихий короткий стон, Крис прижался лбом ко лбу Алисы, открыв глаза и остановив взгляд в глазах напротив.
Раскройся для меня.
Попробуй почувствовать свободу в моих руках.
Почувствуй ужас от осознания, на сколько сильно ты любишь меня.

Она извивалась в его руках. Она без спросу брала больше, чем он выдавал ей, бесстыдно пользуясь своим положением - она обманывала и играла с ним, маскируясь невинной жертвой, только вот в такие моменты её маскировка трещала по швам. Кристиан глухо, низко застонал, и его движения стали более грубыми, жесткими, теперь уже явно приносящие удовольствие только ему одному, и его совершенно не волновало, как себя почувствует Лисс. Хотя, нет, не совсем так: он немного надеялся, что она хотя бы дернется, хотя бы издаст болезненный стон, вцепится в его плечи или что-то такое. До дрожи хотелось растормошить её, вздернуть и встряхнуть, заставить вступить в живую борьбу, заставить драться за свою гордость, заставить ответить на его постоянное давление. В правой руке ощутимо поселилась тяжесть, и Крис сжал простыню в ладони, прогоняя саднящее чувство: он не станет давать ей пощечину, он не станет опуститься так низко, ведь это выходило за рамки их игры. Но хотелось, действительно очень хотелось.
Крис опустил лицо к Алисс, к ложбинке между шеей и плечом, целуя отчаянно-нежно и внезапно сбавляя темп, практически останавливаясь, но только почти. Ласково погладив кожу на боку женщины, он провёл выше, кончиками пальцев касаясь её, пока не накрыл ладонью её щеку, заботливо проводя по ней большим пальцем. Горячая. Мягкая и бархатная.
Глотая тяжело дыхание, Кристиан отметил последний поцелуй, а потом лег рядом, расслабленно запрокидывая руки над головой. Отпустило - теперь только приятная томная усталость и спокойствие, исправно и четко работающий мозг и полная гармония. Сейчас он останется лежать, и если не заснет, то пойдет работать, причем во втором случае шанс получить крутой продуктивный результат очень высок.
- Ты торопилась, - негромко произносит он через некоторое время, и поворачивает голову, тонко, даже ласково улыбнувшись, - Кажется, теперь тебе пора.